Недетские заботы детей военной поры

Мама с папой не так давно поженились. Дети народились. Начали дом строить, но не достроили: война! Отец ушёл на фронт, а на доме крыши и задворья нет! Так и жили. Бедная наша мама, святая она у нас! Дом достраивала сама, да и в колхозе надо было разворачиваться! От тяжких забот в госпиталь потом попала.

Сенокос и лён

Лето. Встаём в четыре утра и идём косить. По росе легче косится. После школы гребём накошенное. Хотя бы несколько возов сена надо увезти на конюшню лошадям, да и телята стоят голодные, не говоря уже о коровах, но они хоть днём в поле травку едят! У телят и коров надо убрать навоз. Когда? Только в выходные. Лён процвёл и покоричневел. Надо рвать. А он туго врос в землю. Нашими худыми маленькими ручками рвём его да ревём. Руки в крови, опухли. До темна толкёмся на поле. Месяц светит. Снопы надо в «бабки» составить, надеть на них «шляпы». До дома доползаем, как наши мамы – маленькие старушки. Руки распарим, обвяжем тряпками. Завтра опять в школу, а после – снова бежать зарабатывать трудодни – «палочки», по которым едва ли что дадут.

Картошка

Осень. Утром  школа. Пришли с уроков, соорудили «опорки» – закутали тряпками ноги, надели сверху продырявленные носки (некогда вязать новые или ушивать) засунули ноги в тряпках в обутки, бывшие когда-то обувью, и помчались в огород за «обедом» – морковкой, репкой и турнепсом. Всё сложили в ведро – и на колхозную картошку. Там давно ждут наши измученные мамы. Мы, школьники, как дуновение ветерка, собирали уже подмороженную накопанную картошку. Женщины передохнут десять минут, тракторист в это время подкрутит гайки на тракторе, и снова задымил, затарахтел мотор, пошла работа! Пока видно было, с поля не уходили, а картошка уже начинала вмерзать в пласт. Наши ноги тоже мёрзли, «опорки» не грели. И так каждый день! А дома на ужин  опять морковка, репка да брюква, да ещё завариха, если было сколько-нибудь муки. Этот мучной киселёк давал желудку хоть что-то хлебное. Чудесно, если было молочко. Но нередко и с коровой-кормилицей что-нибудь случалось.

Через некоторое время собранная подмороженная картошка начинала гнить в картофелехранилище. Гнилую надо срочно убирать. Ну, как тут без ребят обойдёшься? На каникулах целыми днями до умопомрачения сидим, перебираем. Парни привезут солому, доски – чтоб сидеть не на голой земле. Ноги замерзают, опухают, рук уже не чувствуешь. А что делать? Наши мамы, как тени. Да и мы, колхозные ребёнки, не лучше. И опять работаем в надежде получить хоть что-то за эти самые «палочки».

Коровы и поросята

Поросята колхозные не кормлены. Мы уже измучились, но надо ведь им что-то бросить в корыта, убрать навоз. Хватаем лопаты: кто быстрее вычистит! А в это время нас уже ждали мамы: «Где вы там? Коровы недоенные!» А у мам уже кулаки не сжимаются. Хватаем вёдра. При тусклом свете можем нечаянно оказаться под коровами, но они нас не обижают. Одна корова спокойная, у другой вымя суком разорвано. Ну, погладишь, уговоришь, подоишь. И мы, и животные вздохнём с облегчением.

Снопы, «бабки» и молотьба

Настала пора за жнейкой идти и снопы вязать, составлять их в «бабки», а то дождь и роса по утрам замочат, и зерно прорастёт. «Бабки» ставили уже потемну. Пока не составим, уходить нельзя, ведь это наш хлебушек на зиму! А осенью после школы возили снопы под крышу на гумно. Сырые снопы в молотилку не шли, да и веялку-сетку забивало. Тут уж пора долгая проходила, пока перемолоченное зерно попадало в колхозный склад. На резку зерновых снопов к молотилке чаще всего ставили меня. Чуть замешкается резчик, не успеет подать сноп, – всё, заскрежетала молотилка, слетел шланг, жди. Когда снова загремит мотор, только успевай подкладывать снопы молотильщику! У меня ровнее выходило, но уставала – слова выговорить не могла, заснуть не могла, в ушах всё молотилка гремела.

Навозная эпопея

Зима. Мороз. На тощих и измученных лошадях каждый выходной день отвозим навоз от фермы на поля. Дорога залощится, получаются раскатки. Сани с навозом занесёт в сторону. Бьётся, бьётся бедная лошадка, а вырулить на дорогу не может. Кто-нибудь из парней свистнет – прибегут все ребята-работники, помогут лошадке – и поехали дальше...

Доктор от Бога

Учась во втором классе, я не смогла ходить, распухли руки и ноги. Мама возила меня в школу за три километра на санках, а после уроков забирала, укутывая в одеяло. После десятого класса я опять «улеглась» и снова ходить не заумела. Вызвали скорую помощь из Юрьи. Погрузили меня на носилки, привезли в больницу и подняли на второй этаж в отделение терапии.

Хорошо помню врача-офицершу, доктора от Бога, Зою Васильевну Яшину. Она лечила меня два месяца, а при выписке сказала: «Береги себя. Трудно тебе, девочка, достанется со здоровьем!» А как тут убережёшься? После гибели на войне папы нам давали на четверых членов семьи пенсию всего шесть рублей 28 копеек. Подлечила она меня хорошо. Молодая была. Держалась.

Кому какая доля

Конечно, были в войну семьи побогаче, которые ели хлеб. Были в них, хоть худенькие, но мужички, могли косу поточить, грабли отремонтировать и другие работы сделать. У одного ребёнка дедушка занимался пчёлами и подкармливал семью. У другого отца-инвалида на войну не взяли, он устроился на мельницу. У третьего отец – бригадир. У четвёртого отца по тяжёлому ранению комиссовали. Работал заведующим колхозным складом. Таким семьям жилось легче. Глядишь: потихоньку прошла-прокатила война, ставшая для основной массы людей огромным горем и жестоко отразившаяся на нас, детях военной поры. Но, что делать? Кому что на долю выпало. Несли свой крест.

И теперь не можем согреться

Я лишь короткими штрихами-эпизодами рассказала читателям о той горькой и уже далёкой поре моего детства. Пережитое никогда не забудется. Да разве выстояли бы тогда наши матери-родители без нас, детей военных лет! И колхозы бы не выстояли, будь в каждом хоть с золотым умом председатель! Кто испытал эту судьбу, знает, как невыносимо трудно тогда жилось, и как им трудно жить сейчас, находясь в преклонных годах. Голод, холод и неимоверные трудности, пережитые в лихолетье, сегодня «догоняют» недомоганиями и болезнями.

Не стали нести меня мои ножки. Ходить тяжело. И лечиться не получается. В больницу не кладут, говорят: «Полиартрит не излечивается». Но ведь жить как-то надо! Почти все пенсионные деньги уходят на оплату лекарств и коммунальных услуг, на продукты из магазинов, где всё дорого. Вот так и живём сегодня мы, дети военных лет!

На снимке: учащиеся четвёртого класса, В.П. Фалалеева – первая справа в первом ряду. Фото из архива семьи Фалалеевых.

В. Фалалеева, пгт Юрья