Родина самых лучших берёз

На страницах любимой «районки» публикуется много материалов о людях с интересными судьбами, тружениках, о предприятиях, которые оставили добрый след в истории. Вот и я решила поддержать эту тему и рассказать об очень дорогом для меня человеке, которого, увы, давно нет рядом, – папе Степане Ивановиче Казакове. У него была непростая жизнь, но при этом сохранившая его душу бесконечно светлой.

Папа – ровесник Октябрьской революции, родился в 1917 году в деревне Жеребцы Великорецкого сельсовета. Закончил четыре класса в Заборовицкой школе, что находилась в трёх километрах от святого села. В 14 лет уехал к родственникам в Свердловск, получил там профессию водителя, в 1940 году отправился на срочную службу в Биробиджан. Вскоре началась война... И папа-танкист в первые же дни оказался на передовой.

Известно, насколько тяжёлым испытанием стало для наших войск начало войны. Папа всё это пережил, и когда мы слушали его редкие рассказы о тех событиях, у меня и у всей семьи накатывались слёзы. Он служил в дивизии Власова, того самого генерала-предателя. Папа видел своими глазами, как за ним в тот день, когда дивизия была окружена немцами, прилетел вертолёт и увёз... А бойцы, подчинённые чуть ли не хватали его за рукава, донимая отчаянными вопросами: «А как же мы?» Тот произнёс лишь одну фразу: «Спасайтесь, как можете...» А как было спасаться в окружении?

Так папа попал в плен. Бежал два раза, но его возвращали. Спустя какое-то время пленных собрали на площади, приезжие богатые люди выбирали их себе на работу. Наш папа «приглянулся» польскому фермеру, жившему неподалёку от Варшавы, или (мы можем лишь предполагать) ему нужен был хороший водитель, кем отец, безусловно, являлся. Так он всю войну проработал в зажиточном хозяйстве – косил траву, возил сено, пас коров... А когда пришла долгожданная Победа, и наши войска освободили узников, их стали переправлять домой. И тогда (невероятно!) поляк-фермер предложил отцу остаться: «Штефан (так по-польски будет Степан), выдам за тебя единственную дочь (влюбившуюся в красавца-русского), всё богатство будет твоё!» Но папа ответил: «Нет! Я поеду на Родину!».

Так он оказался в Таджикистане, в Ленинабаде, в политическом фильтрованном лагере. Именно там встретил свою судьбу – самую большую любовь, мою маму Марию Алексеевну, приехавшую из Саратова к сёстрам. Дело было так. Отец заболел тифом, а мама работала в госпитале сестрой-хозяйкой. Он поправился, они поженились.

Первым у них был сын Юра, мой старший брат. После него ещё три сына, причём третий – подкидыш. Проснулись однажды родители утром и услышали, как у крыльца их барака кто-то плачет. Выглянули, а там... младенец с запиской «Мальчика зовут Алик, воспитайте его хорошим человеком, простите меня (без подписи)». Вместе с ребёнком лежал комплект хорошего детского белья. К сожалению, все три малыша прожили недолго, скончались от малярии.

Эта страшная болезнь и стала причиной отъезда из тёплой солнечной республики, родители волновались на счёт детей, ведь на свет уже появилась я... Так, в 1957 году я с мамой и старшим братом уехала на родину отца – в Жеребцы, а в 1958-м уже с папой все вместе поселились в Юрье.

Предыдущий год отец зарабатывал деньги, трудясь на лесовозе в леспромхозе в райцентре, чтобы купить хотя бы небольшой дом для семьи. И всё получилось. Я помню новоселье и ощущение радости, что мы на родине папы... Так сильно он хотел в эти места, говоря, нигде нет лучше наших берёз и речки Великая. После плена, жизни на чужбине Юрьянский край он воспринимал, как рай... Эту ностальгию и любовь мы очень чувствовали. Хотя мама, городская женщина, привыкшая к тёплым зимам и вечерам, здесь без конца мёрзла, но папина любовь и поддержка всегда придавали ей силы. Скоро она научилась доить корову, печь хлеб в русской печи, стала хозяйкой гостеприимного дома. У нас, единственных на улице, была баня – вся улица ходила мыться, а когда папа из Москвы привёз телевизор, первый на всю округу, люди гурьбой приходили «на телепередачи».

Вернусь к папе. В 1959 году он устроился шофёром на базу хлебопродуктов. Она была на месте Пенсионного фонда и дальше, занимала огромную территорию. Папа рассказывал, что в страду зерно везли со всей России по железной дороге, там выгружали и доставляли до базы, и из хозяйств района везли бесконечной вереницей, улица Калинина ими была запружена круглые сутки.

Папа сначала ездил на старой машине, через какое-то время пересел на новенький «ЗИЛ». Работы у него, как и у других, всегда было много. Привезённое зерно надо было хорошо сушить и переправлять в Киров на мелькомбинат. Тут же делали комбикорм. Выходили в ночные смены. Мне же помнится романтика, как я садилась к папе в кабину и с ветерком ехала с ним «по важным делам». Это было настоящее детское счастье.

Хочется добавить ещё про базу хлебопродуктов. Помимо папы там трудилось много замечательных людей. Например, конюх Мамонтов Афанасий Матвеевич, под его началом были три лошади – тяжеловоз Венера, строптивая Майка и более спокойная Каурая. На базе была своя пожарная часть, а все работавшие мужчины вдобавок ещё и пожарными. Стояла баня с душевыми в несколько рядов. Территорию охраняли собаки.

Папы не стало в 1974 году, до пенсии ему оставалось четыре года... Директором тогда был Субботин Иван Иванович, главным инженером – Николай Семёнович Шеромов, главным бухгалтером – Зоя Николаевна Мамонтова (жена того самого конюха). На базе трудились целые династии – папа с двумя двоюродными братьями и троюродной сестрой, семьи Шастиных, Кибишевых, Коробицыных, Слаутиных, Россохиных... Возможно, не всех запомнила, но все они были честными, порядочными людьми, которым от сегодняшнего поколения стоит сказать большое благодарное «спасибо!»

Г. Повх, п. Юрья

На снимках: Степан Иванович Казаков; Николай Семёнович Шеромов проводит с работниками инструктаж по технике пожарной безопасности; главный бухгалтер Мамонтова Зоя Николаевна; конюх Мамонтов Афанасий Матвеевич на фоне старого посёлка.